«Милиция принадлежит народу, но и народ принадлежит милиции», – сказал как-то коммунистический лидер Болгарии Тодор Живков. Правда, в современной России милицию переименовали в полицию, но от этой формальной процедуры, похоже, прав на собственной народ у нее ничуть не поубавилось.
По крайней мере, именно такое впечатление создалось 31 июля, когда «космонавты», как в определенных кругах называют спецназовцев в полном облачении, разгоняли протестующих на Триумфальной площади в Москве. По свидетельствам очевидцев, полицейские действовали крайне жестко. На каждого участника акции набрасывалось по несколько сотрудников российских силовых структур. При этом особо не разбирали, кто перед ними: женщина, подросток, лидер политической группировки или обычный гражданин. Поначалу полицейские сохраняли спокойствие, а официальные представители правоохранительных органов даже сравнили оппозиционеров, сидящих на асфальте, с бомжами в переходах. Но задержания происходили уже в стиле спецоперации по разгрому крутой организованной преступной группировки. Людям заламывали руки, отрывали друг от друга, тащили в автозаки, которые находились поблизости. Полицейские хватали всех подряд, включая блогеров с фотокамерами. Как минимум двое протестующих были увезены на машинах скорой помощи с подозрением на серьезные травмы, полученные в ходе разгона демонстрации. Не менее жестко обошлись и с недовольными политикой властей, собравшимися на аналогичную акцию в Санкт-Петербурге. Сергей Удальцов, один из лидеров российской оппозиции, задержанный во время разгона на Триумфальной площади, объявил голодовку в знак протеста против полицейского произвола.
Брутальность воскресного разгона акций оппозиции в России может объясняться нервозностью Кремля перед предстоящими выборами в Государственную думу, которые должны состояться в конце этого года, и главной политической кампанией – выборами президента в 2012 году. Накануне Фонд «Общественное мнение» опубликовал итоги социологического исследования, в соответствии с которыми количество россиян, доверяющих Дмитрию Медведеву, уменьшилось до рекордно низких 43 % (год назад такой же показатель составлял 62 %), а авторитет реального правителя России Владимира Путина составил 50 %. В лучшие времена он не опускался ниже 71 %. Растет и количество тех, кто не доверяет двум первым лицам государства.
Для экспертов не секрет, что стремительно катится вниз и рейтинг правящей партии «Единая Россия». Чтобы найти какие-то новые подпорки, расширить электоральную базу, кремлевские политтехнологи обратились к старой сталинской идее – созданию народного фронта, который бы включал «попутчиков» – общественные и политические организации, идеологически близкие к правящей партии. Такой вновь созданный Общероссийский народный фронт возглавил Владимир Путин.
Угроза политической стабильности в России таится и в неблагоприятной экономической конъюнктуре. Специалисты предсказывают вторую волну мирового экономического кризиса, которая уже в начале следующего года может обернуться обвальным падением цен на энергоносители, что неизбежно ударит по благосостоянию россиян и приведет к еще большему падению авторитета власти и росту протестных настроений в обществе.
Естественно, в таких условиях правящие круги России готовы пойти на любые, даже самые жесткие, меры, чтобы зачистить политическое поле и обеспечить себе контроль над обществом на несколько лет вперед.
И, судя по всему, у них это получится. Сочетание жестких репрессивных методов с умелыми политтехнологическими ходами и доведенная почти до совершенства система пропаганды дают свои результаты. Для характеристики ситуации в России как нельзя лучше подходит еще одно высказывание все того же Тодора Живкова: «Вы говорите, что наша власть трясется? Так яйца у вола тоже трясутся, но не падают же!»
Впрочем, отношения власти и оппозиции – это внутренне дело России, как и любой другой страны. Удивляет только позиция некоторых российских политиков и средств массовой информации. Еще совсем недавно они взахлеб обсуждали еженедельные флешмобы «хлопающих» в Минске. При этом тон репортажей и комментариев был однозначно осуждающий по отношению к действиям белорусских властей. А что же мы видим в самой России? Подобные акции, проводимые группой оппозиционеров в рамках «Стратегии-31», проходят вот уже два года практически ежемесячно. Практически потому, что случаются они только 31 числа «в память» о 31-й статье Конституции РФ, которая провозглашает, что граждане «имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование». И все это время их сценарий достаточно схож – они брутально (цитируя язык западных правозащитников) разгонялись сначала милицией, а теперь уже и полицией. Но развернутых сюжетов на эту тему на российских телеканалах увидеть нельзя. Для многих российских журналистов и политиков фирменным стилем стала избирательная «борьба за демократию», в зависимости от руководящих указаний из Кремля.
Не менее любопытна и позиция Европейского союза на жесткую реакцию российских властей в отношении участников протестных акций. Европейцы деланно возмущаются только уж по совсем вопиющим случаям, как предновогоднее задержание Бориса Немцова, арест Эдуарда Лимонова, избиение Гарри Каспарова. Наверняка, сделают какое-то заявление и на этот раз. Но не более того. Порой создается такое ощущение, что Беларусь принимает на себя удар за все прегрешения соседней братской страны. ЕС-овцы, как бы сублимируя, применяют к Беларуси те санкции которые они с удовольствием ввели бы в отношении официальной Москвы, да вот только поджилки трясутся: атомное оружие, нефть, газ, загадочная русская душа и все такое…
Кроме того, поддержка искусственно организованных протестов в Беларуси, да и в любом другом государстве постсоветского пространства, выглядит для Москвы почти самоубийственной. Поскольку успех цветной (или сетевой – неважно) революции в этих странах обернется неизбежным искушением Запада устроить нечто подобное и в самой России.
На следующий день после разгона акции протеста Владимир Путин общался с прокремлевской молодежью в уже почти легендарном лагере Селигер. Среди прочего российский лидер рассуждал о возможном объединении с Беларусью. Фактически этим своим широко разрекламированным выступлением он начал кампанию по собственному переизбранию на третий президентский срок. Но главное – это заявление показало, что имперская (или неоимперская) риторика у кремлевских руководителей выходит куда более искренней и качественной, чем попытка скопировать манеру западных акынов с их заунывной песней о правах и свободах.
