«Вообще-то, это не правильно, что пенсию выдают в старости. По-настоящему, ее нужно давать от 18 до 35 лет, когда и работать то грех — надо заниматься только личной жизнью. А потом и на службу можно. Все равно от жизни никакого толку».
Из кинофильма «Старики-разбойники»
«А не пойти ли мне на работу?» – подумал Никита. И не пошел. Прошел год, два, а великовозрастный детина как бил баклуши, так и продолжает бить. В этой ситуации мне больше всего жаль мою подругу, мать 19-летнего лодыря. Никита два года сидит на шее у родительницы, вырастившей его без отца. Бросил институт в конце первого курса, устроился в гипермаркет «собирателем» тележек, но трудового запала хватило ненадолго. Вскоре уволился, заявив, что работа бестолковая и малооплачиваемая. Дома парнишка ничего не делает, только спит, ест, смотрит телевизор да «В контакте» зависает…Девушки в реале у него нет, потому что без денег придумать развлечение для своей второй половины затруднительно. Ну поиграют в домино раз-другой. Потом вторая половинка мороженого или суши запросит. А у кавалера в кармане – вошь на аркане.
Мать объясняла, просила, горы золотые обещала, но не получается ничего. Сам по себе Никита спокойный, не грубит, не пьет и не курит, просто живет на своей волне…
К сожалению, моя подруга не одинока в своей беде, недаром в народе анекдоты по этому поводу сочиняют: «Бабушки выходят на демонстрации, добиваются увеличения пенсии, чтобы кормить своих безработных внуков». Человек так устроен, что если ему тепло, светло и мухи не кусают, он расслабляется. И Никита, как и тысячи других нахлебников, понимает, что ничего не угрожает его приятной во всех отношениях жизни: участковый не запротоколирует, мама не выгонит, в трудовой лагерь, где раньше боролись с тунеядцами, не отправят…
Не так давно заместитель председателя Палаты представителей Национального собрания Беларуси Виктор Гуминский выступил за разработку законопроекта о борьбе с тунеядством. Многие посмеялись над этим предложением, заметив попутно, что нельзя принять законы о тунеядстве, как нельзя принять законы о добре и морали… Тем более слово «тунеядство» исчезло из общественного лексикона, если мне не изменяет память, в 91 году, когда вместо него стали писать другое – безработный. Однако все это было бы действительно смешно, если бы не так грустно…
Тунеядцев, похожих на Никиту, полным-полно. Естественно, нужно отличать человека, который временно остался без работы (с каждым может случиться) от того, кто по «принципиальным» соображениям не хочет трудиться (то ему должность не подходит, то зарплата не та, то добираться до места службы неудобно)…
Ладно, на селе порой трудно работу найти. Да и не все молодые люди готовы, закатав рукава, трудиться в поле или на ферме. А вот в больших городах – работы выше крыши. В том же Минске вакансий в 6 раз больше, чем зарегистрированных безработных. Причем в последнее время список востребованных профессий расширился. Раньше в нем мелькали в основном водители, строители, слесари, электромонтеры, сварщики, продавцы. А сегодня увеличилась потребность в специалистах и служащих – нужны медсестры, врачи, инженеры.
В науке есть такой термин «трудотерапия». В СССР существовали воспитательно-трудовые профилактории. Там отбывали срок тунеядцы: люди трудоспособного возраста, которые нигде не работали. В Союзе это было уголовно наказуемое преступление. Бомжей, алкашей и иже с ними, не работавших более трёх месяцев, судили и направляли на принудительные работы. Обвинённым в тунеядстве присваивалась аббревиатура – БОРЗ (без определённого рода занятий), и на «блатном» жаргоне появились формулировки — «борзОй» и «бОрзый», то есть человек, стойко не желающий работать.
Сегодня заставить «борзого» работать практически невозможно, нравоучительные беседы о пользе труда на благо страны и общества вести некому. Да и смешно в 18-20 лет объяснять в стилистике Маяковского: «Если мальчик любит труд, тычет в книжку пальчик, про такого пишут тут: он хороший мальчик».
В затруднительных случаях наука и опыт других стран могут подсказать верные рецепты лекарства для борьбы с тунеядством и иждивенчеством. Однако и там власти беспомощно разводят руками – вольному воля, это выбор свободного человека, с которым гражданскому обществу приходится считаться…
В Японии появился даже такой термин – «хикикомори» (сокращенно «хикки»). Он обозначает молодёжь, не имеющую работы и живущую на иждивении родственников.
Похожие явления давно и повсеместно встречаются во всех более-менее развитых странах. В Старом Свете тоже не знают, что делать со своими «хикки». Недавно в СМИ прошла информация о том, что все эти так называемые праздношатающиеся разоряют бюджет Евросоюза. Неудивительно, ведь многие безработные получают неплохое пособие и даже не думают о сознательном труде на благо общества. Так, в провинции Бельгии, Валлонии, обнаружили людей, которые 20 лет «не могут» найти работу, при этом получают в месяц по 900 евро и палец о палец не ударят. Эти деньги пусть и не позволяют им шиковать, но дают возможность сводить концы с концами, и при этом не надо гнуть спину. А в здешнем регионе, как и у нас, дефицит по многим профессиям! Однако бельгийским хикикомори, как и нашим, белорусским, это фиолетово.
Психологи утверждают, что от природы ленивых детей нет, в каждом можно воспитать трудолюбие. Правда, сделать, это, наверно, сложно, иначе мы бы с вами не вели эти нудные беседы о социальном паразитизме как тормозе общественного прогресса и не поражались бы армией дармоедов разных стран и народов.
…Следует признать, что в каждом из нас в той или иной степени живет Обломов. Мне, как и многим, знакомо это чувство пьянящей свободы, которое время от времени охватывает каждую клеточку тела и когда хочется громко крикнуть: «Долой работу! Достало все! В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов!». Однако расслабишься на день, на два, а потом опять вперед, к станку! И твой трудовой порыв возникает не потому, что ты, как писали в советские времена, жадный до работы, – срабатывают совсем другие механизмы мотивации…Когда ты знаешь, что от тебя зависят жизнь и здоровье близких тебе людей, то просто некогда лениться и обвинять кого-то в своих неудачах. Ты просто идешь и делаешь.
