Несколько тезисов о том, почему именно украинский кризис стал «кесаревым сечением» для возрождающейся многополярности.
Нынешняя реакция ЕС на действия России в отношении Украины (которую многие аналитики и СМИ называют нерешительной) показывает, насколько нежелательной для основных европейских стран является перспектива разрыва экономических связей с РФ.
С точки зрения решения многочисленных социально-экономических проблем, стоящих сегодня перед ЕС, ассоциация с Украиной ни в коей мере не может рассматриваться эквивалентной компенсацией потере сотрудничества с Россией.
Глобальный экономический кризис обнажил уязвимость западной экономики и показал, что невозможно быть мировым финансовым и сервисным центром, перестав быть центром индустриальным. Путь к восстановлению экономического могущества Запада лежит через реиндустриализацию. США уже вступили на этот путь, опираясь на дешевую сланцевую энергию и политику денежной эмиссии.
Евросоюз в целом (если не считать германо-польского промышленного комплекса, на котором сейчас зиждется индустриальная мощь ЕС) созрел для принятия соответствующих стратегических решений только к концу 2012 года.
С этой точки зрения в условиях проектируемой сейчас Трансатлантической зоны свободной торговли серьезные шансы сохранить конкурентоспособность имеются только у промышленников Германии – ведь США придут в ЗСТ с уже модернизированной промышленностью и дешевой энергией, имея конкурентное преимущество.
Для реиндустриализации ЕС куда большее значение имеют экономические связи с Россией – источником энергии и обширным рынком сбыта у самих границ Евросоюза. (Отсюда и неприятие идеи союза Евразийского – в рамках которого постсоветские страны могут проводить собственную политику реиндустриализации).
Поэтому идея о «Большой Европе от Лиссабона до Владивостока» (общего экономического пространства от Атлантики до Тихого океана), за которую Россия долгое время ратовала, стратегически была бы наиболее выгодна для народов континента.
Однако на пути реализации этой концепции постоянно возникали препятствия, одним из важнейших было систематическое давление США в пользу интеграции Украины в НАТО и ЕС.
(Сейчас я умышленно не останавливаюсь на других использованных раздражителях – идеологических и торговых конфликтах с Польшей, странами Балтии, ЕвроПРО, Грузии и т.п.).
И дело тут не столько в старых фобиях американских политиков и политологов (например, Збигнева Бжезинского) по поводу угрозы восстановления Российской империи, сколько в попытках заблокировать реально возможное стратегическое партнерство между РФ и ЕС.
Экономическая целесообразность интеграции Украины (даже на уровне подписания соглашения об ассоциации) для ЕС в целом сомнительна. Она обусловлена готовностью России сохранять открытыми для Киева свой товарный рынок и рынок труда, не взирая на происшедшие изменения. В случае отказа России от такого сценария будет сломана нынешняя схема движения товарно-денежных потоков, когда доходы от украинского экспорта в РФ идут потом в Европу – на закупку товаров и инвестирование. Платежеспособный спрос и емкость внутреннего рынка упадут. Обострятся проблемы нелегальной миграции в ЕС.
Однако Евросоюз все же оказался втянут в этот проект в силу ряда факторов: 1) давление США; 2) давление некоторых стран-членов, в первую очередь, Польши; 3) противодействие евразийской интеграции; 4) соображения энергетической политики; 5) идеологические соображения.
Вопреки журналистским стереотипам, у США долгое время не было неустранимых противоречий с Януковичем. С 2005 года с ним работали американские политконсультанты и лоббисты – вплоть до разгона студенческого Майдана 30 ноября 2013 года. И президент Барак Обама, и госсекретарь Хиллари Клинтон публично подтверждали свою готовность работать с правительством Януковича. Со своей стороны украинский президент объявил евроинтеграцию приоритетом своей внешней политики. И пока Украина двигалась к подписанию соглашения об ассоциации, американцы были готовы работать с украинским президентом. На переговорах с политиками Евросоюза они активно проталкивали подписание соглашения. Кроме того, США финансировали продвижение евроинтеграционной идеи в самой Украине. По заявлению представителя Госдепа Мари Харф только в 2013 году на эти цели было выделено свыше 100 млн. долларов.
Среди стран ЕС украинскую евроинтеграцию наиболее активно лоббировала Польша, что было обусловлено соображениями геополитики, исторической политики и экономики. Эта концепция хорошо сопрягалась с исторической идеей восстановления «Междуморья» с лидерством Варшавы в этом пространстве, а также с меркантильными интересами польских производителей. Экс-президент Польши Лех Валенса со свойственной ему прямотой заявлял в интервью газете Die Zeit: «Бог дал Украине такие хорошие почвы с тем, чтобы она могла прокормить всю Европу. А машины могут производить и в Польше».
В ходе сложных переговоров о судьбе соглашения с Украиной Польша была активным лоббистом подписания. Поэтому глава польского МИД Радослав Сикорский имел основания заявлять перед Вильнюсским саммитом: «Польша сделала все, чтобы это соглашение было подписано».
Намеки Украины на ее возможное сближение с Таможенным союзом также подстегивали энтузиазм европейских политиков в деле евроинтеграции. В ЕС Таможенный союз склонны рассматривать как протекционистское объединение, препятствующее экономической экспансии Евросоюза на соседние рынки.
Еще одним доводом в пользу соглашения с Украиной были соображения энергетической политики. Это помогло бы обезопасить транзит газа и нефти из России, задействовать транзитную инфраструктуру для прокладки новых энергетических маршрутов из Каспийского региона и Центральной Азии, шире использовать возможности украинской электроэнергетики (Украина – экспортер электроэнергии в ЕС), поучаствовать в добыче нефти и газа на украинском шельфе и в разведке запасов сланцевого газа.
Кроме того, в условиях разочарования граждан европейских стран в эффективности ЕС важно демонстрировать, что Евросоюз сохраняет привлекательность для народов соседних стран, а, значит, все, на самом деле, не так мрачно…
В целом, неоднородность интересов европейских элит, лоббизм, сложная процедура принятия решений в Евросоюзе плюс умелое манипулирование в информационном поле способствовали определенному набору вынужденных реакций России и ЕС на события в Украине, сделавших в итоге практически невозможным их сближение и стратегический альянс.
Украине теперь предназначено быть яблоком раздора между этими региональными центрами силы.
Единственным элементом этой конструкции, который пока представляется недостаточно просчитанным, является возникшая в результате ее реализации степень сближения России и Китая.
Вероятно, на следующей стадии США попытаются вбить клин уже между ними, что заставляет внимательно следить за ситуацией в Центральной Азии – именно этот регион представляется наиболее вероятным местом для таких действий.
А также за тем, что последует за «актом семейной дипломатии» – внезапным неформальным визитом первой леди США в КНР и ее встречей с председателем КНР Си Цзиньпином, происходящим в эти дни.
(Продолжение следует).
