Меня так часто называли пропагандистом, что я и сам почти поверил в это. Правда, не знаю, что именно и кому я пропагандировал. Но решил написать статью, в которой кого-нибудь разгромить, поддеть. В общем, распропагандировать.
И бросил взгляд на наше политическое поле. Но там все такие пафосные, к тому же многие уже сидевшие. А меня еще в босоногом детстве во дворе приучили с уважением относиться к тем, кто тянул срок. Ну а как перебить пафос? Ведь, что ни политик, то непременно выдает фразу типа «Любите не себя в Беларуси, а Беларусь в себе» и тому подобное. Что ни заявление, то манифест, что ни аналитик, то обязательно методолог. Одна женщина и вовсе не устает повторять, будто она с мужем «национальные герои». А плюс – все чего-нибудь да лауреаты. Кое-кто до сих пор хранит на ладони печать десницы самого Джорджа Буша-младшего.
Чем проймешь таких?
Какие слова подберешь?
Да и вообще, с чего начать?
Одним словом, я почти впал в депрессию. А тут еще эти морозы… Пришлось натянуть теплое сержевское белье, одеть гольф от «Алеси» и собраться в нарочанские леса перекоротать творческий кризис в уютном кресле от «Пинскдрева» и написать статейку по импортозамещению.
Но тут посреди тишины и моих размышлений о судьбах Родины и о своем месте в строю раздался оглушительный треск! Это Федута дал пенделя Римашевскому. Тогда еще никто не знал, что этот увесистый (судя по габаритам Александра Иосифовича) удар даст старт умопомрачительной вакханалии в среде белорусской политической оппозиции. «Сопляк», «ушлепки», «дурак», «предатели» — понеслось уже со всех сторон. Причем тон задавали дамы. И вели они себя вовсе не как благородные декабристские жены. Стиль дискуссии напомнил мне одну забавную сценку, которую пришлось наблюдать еще в студенческие годы. Неподалеку от одной из минских гостиниц цветастая группа девушек легкого поведения бурно, с использованием совсем уж бранных слов пыталась выяснить глубину и степень морального падения каждой товарки.
Посреди скандала, набиравшего с каждым днем все новые обороты, стоило ожидать, что кто-нибудь из «мудрых методологов», «авторитетных представителей интеллигенции» и прочих «властителей умов» произнесет что-нибудь умиротворяющее, скажем, «Не нужно впадать в фрустрацию, давайте создадим общую платформу, проведем панельную дискуссию и придем к консенсусу». Но нет, комментарии самих участников событий и увлеченных наблюдателей походили на подростковое описание недавней потасовки: «Ты видал, как я ему бычка? А с локтя, с локтя классно зарядил?»
Особенно порадовал лидер группы «Крама» Игорь Ворошкевич, который уже обиделся не на отдельных коллег, а сразу на весь белорусский народ, обозвав своих сограждан крысами и тараканами. Образно! Живо! Художник, одним словом, мастер!
Наибольшее политическое сознание в этой ситуации проявил не умудренный опытом «бывший», не «лауреат» и не «поэт и гражданин», а совсем зеленый пацан Никита Лиховид. Он не только искренне признался, что в белорусских тюрьмах не применяют физических мер воздействия, послав тем самым свой максималистский юношеский «превед» и господину Михалевичу, и госпоже Халип, но и поделился с публикой своим первым жизненным разочарованием: «К сожалению, сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, люди хотят свободы для Беларуси, постоянно говорят, что в стране не должно быть цензуры, в стране должен быть плюрализм мнений, мы должны прислушиваться друг к другу. Но в то же время некоторые из этих людей не терпят альтернативного мнения, которое не совпадает с их мнением».
Нет, все-таки плохой из меня пропагандист. Как тут обскачешь тех же Федуту, Халип или Халезина? Они друг друга так обложат и пошлют, нададут таких пенделей, что никакая пропаганда не нужна. Просто садись и записывай! Вернусь поэтому к политическому анализу. А вывод здесь, продолжая умозаключения коллеги Лиховида, напрашивается любопытный. Оппоненты власти обычно относят себя к числу либералов, поборников свободы и демократии. А ведут себя в худших традициях большевизма – все-таки сказывается комсомольское прошлое и сексотское настоящее. Не верите? Сравните! Вот, например, что говорил один из лидеров большевиков Михаил Томский на XVI съезде партии в 1930 году: «Когда мы деремся, то не деремся по типу и формулам либералов. Это они могут отделять личность от политики… а у нас никак так не выходит: если у тебя дрянная политика, то сам ты дряннейший человек, а если политика у тебя прекрасная, то и ты – прекраснейший человек. Политик хороший – хороший товарищ, политик плохой – плохой товарищ». Но это так наблюдение. А сами разборки к белорусской политике отношения не имеют. В этом году в Беларуси предстоят парламентские выборы, которые, судя по словам Президента, должны дать старт серии шагов по модернизации политической системы страны. Вот это настоящая и реальная политика. А «оппозиция» (употребляю это название по старинке) своим активным, пассивным или активно-пассивным (тут запутаться немудрено) бойкотом поставит себя вне политической сферы Беларуси.
Какое же место останется для нее? Для всех этих «умудренных» и «авторитетных», «уважаемых» и «бывших» и примкнувших к ним методологов? Собственно, ответ на этот вопрос и дали последние скандалы.
Нужно сказать, что разгоревшиеся с невиданной силой склоки и ссоры были настоящей усладой для филологов. Различные бранные слова вылетали как пирожки из печки, причем и по-русски и по-белорусски. Особенно часто употреблялось название одной части тела. То туда кого-то посылали, то давали под это дело пендель, то припоминали, как по нему пороли в детстве. В русском варианте использовались различные названия этого (как и назвать-то? ведь не органа же?), а вот по-белорусски употреблялось одно – срака. Можно сказать, что оно весьма удачно подходит как для описания всех скандалов последних недель, так и состояния белорусской оппозиции в целом.
