Когда в общественном транспорте еще читали книги, а не тексты с планшетов, я любила угадывать, что за томик держит конопатая девчушка, дамочка бальзаковского возраста, стильно одетый парнишка… А чтобы проверить свои догадки, иногда, каюсь, заглядывала через плечо в текст, пыталась рассмотреть название на обложке. И если угадывала, радовалась, как ребенок. Но вчера в раннем автобусе встретила не просто юную читательницу с толстенной книгой в руках.
В семь утра девушка читала “Поэтов пушкинского круга”! Мы сидели рядом, так что мне даже поворачиваться не пришлось, чтобы узнать текст. Я читала вслед за поклонницей Евгения Баратынского: “Не ослеплен я музою моею: / Красавицей ее не назовут, / И юноши, узрев ее, за нею / Влюбленною толпой не побегут. / Приманивать изысканным убором, / Игрою глаз, блестящим разговором / Ни склонности у ней, ни дара нет; / Но поражен бывает мельком свет / Ее лица необщим выраженьем…”
Мне всегда казалось, что выражение это — привилегия не то чтобы интеллектуалов, но людей читающих, а значит, думающих. Во времена, когда домашняя библиотека была не на электронных носителях, когда Мандельштама и Пастернака мы по ночам перепечатывали на обычной пишущей машинке, я точно знала, у кого из моих знакомых это необщее выражение на лице. Теперь у вросших в компьютер, у уткнувшихся в мобильник или айфон выражение такое “общестертое”… Нет, я не противница компьютеров и гаджетов, но как же скучно в “общестертом” пространстве!
“В приобретении этого необщего выражения и состоит, видимо, смысл индивидуального существования, ибо к необщности этой мы подготовлены уже как бы генетически. Независимо от того, является человек писателем или читателем, задача его состоит прежде всего в том, чтобы прожить свою собственную… жизнь”. Это я цитирую нобелевскую лекцию Иосифа Бродского, выше всего ценившего слово и считавшего, что именно оно определяет личную жизнь и нравственный выбор человека в контексте истории.
А моя домашняя библиотека, не такая уж и малая, неожиданно оказалась очень востребованной моими не очень богатыми одинокими приятельницами, для которых книга — лучший друг и возлюбленный.
Но книги так подорожали, а на моих полках столько любопытных изданий… “Роман или стихотворение — не монолог, но разговор писателя с читателем… И в момент этого разговора писатель равен читателю, как, впрочем, и наоборот… Равенство это — равенство сознания, и оно останется с человеком на всю жизнь в виде памяти, смутной или отчетливой…” Это опять нобелевский лауреат Бродский, который считал книгу феноменом, равным изобретению колеса, и утверждал, что она является средством перемещения в пространстве опыта человечества со скоростью переворачивания страницы.
Говорят, что человеку для получения этого опыта достаточно трех книг. Однако чтобы выбрать их правильно, надо прочитать три тысячи томов.
А вы пополняете свою домашнюю библиотеку произведениями современных авторов?
