Cкончался премьер-министр Израиля Ариэль Шарон, находившийся в коме восемь лет. За несколько недель до этого СМИ сообщили о том, что сыновья Ариэля Шарона попросили врачей прекратить лечение отца.
Обсуждая данное решение родных, мир снова вспомнил об эвтаназии. А действительно, есть ли какой-то смысл в вегетативном существовании на протяжении многих лет? Кто и когда может ставить вопрос об этой смертельной процедуре? Ведь в любом, даже тяжелом и безнадежном, случае есть хотя бы один процент везения, Божьего промысла. И не вторгаемся ли мы со своим прагматичным подходом в святая святых?
…Год назад сын моего знакомого попал в тяжелое ДТП. Врачи вынесли вердикт – парень не выживет, сильно поврежден мозг. Родители и друзья ходили в церковь и молили Бога о спасении молодой души. Когда затеплилась первая надежда и больной начал подавать робкие признаки выздоровления, врачи предупредили: даже если случится чудо, пациент будет навсегда прикован к постели. Больной находился в коме девять дней. А потом случилось чудо… Парень ожил и начал возвращаться к жизни буквально на глазах удивленных потомков Гиппократа. Сегодня он практически полностью восстановился, ходит в клуб, сдает сессию, словом, стиль жизни, как и у большинства сверстников. Разве что борьбой, о которой он мечтает, пока заниматься нельзя.
Врач, проработавший более тридцати лет в реанимации, признался, что это второй случай в его практике, когда с такими травмами человек выживает, да еще и без каких-либо серьезных последствий. Выходит, «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».
В откровенных беседах не раз слышала мнение врачей о том, что у современной медицины много возможностей не только спасать человека от боли, но даже контролировать этот процесс, определять степень этих самых страданий. Когда больной принимает решение о самовольном уходе из жизни, он находится в состоянии не только физических, но и тяжелых моральных, психических страданий. Он переживает депрессию, отчаяние, ему кажется, что он обуза для родных и ему уже никогда не узнать радости бытия. Поэтому он не хочет жить. В онкопсихиатрии есть даже такой термин, который называется «желание смерти». Так вот, оказывается, что и эта «беда» тоже лечится, причем медикаментозно. Значит, человека медицина может избавить от страданий и мук! Другой вопрос, что транквилизаторы, антидепрессанты, психотерапия – все это требует материальных затрат, причем немалых. Выходит, что и ответ на вопрос о легализации или запрете эвтаназии упирается только в деньги?
В разных странах не раз проводились соцопросы, касающиеся эвтаназии. Комментарии сторонников и противников эвтаназии, признаюсь, звучат очень убедительно. Но ясно одно: сколько Богом отведено человеку прожить и какие испытания вынести, столько и придется. А за жизнь все равно надо бороться до конца!Кто знает, может, и там, наверху, многим из нас придется платить по счетам, испытывать те же, если не большие, страдания и боли, а эвтаназию там проводить уже будет некому?
