Не так давно один западный дипломат сказал мне, что в разгар минских флешмобов, проходивших летом этого года, готов был прервать свой отпуск «в случае чего». Но это самое «в случае чего» случилось совсем в другом месте – в британской столице.
То, что происходило в Лондоне и других английских городах в начале августа, трудно назвать просто массовыми беспорядками или волнениями. Это был настоящий бунт, причем, судя по возрасту его активных участников, его можно смело окрестить бунтом подростков. Бунт, конечно, британский, поэтому, в отличие от русского, осмысленный, но не менее беспощадный.
Как любое крупное социальное явление он выявил все слабости и проблемы, запрятанные за опостылевшей политкорректностью. Поначалу казалось, что повторяется схема народных волнений в Париже в октябре – ноябре 2005 года. Тогда эмигрантская молодежь, осевшая в пригородах французской столицы, устроила серию погромов. Было очевидно, что движущей силой являются именно молодые мигранты, выходцы из бывших колоний. Но французские политики в духе господствовавшей тогда концепции мультикультурности упорно твердили: «Беспорядки не имеют этнической окраски». Едва ли не единственным политиком, проявившим решимость, оказался тогдашний министр внутренних дел Николя Саркози. Участников погромов он называл «хулиганами и отбросами», делал заявления в стиле знаменитого путинского «мочить в сортире». И мочил – без всяких колебаний применял полицейские силы. В результате беспорядки были прекращены, а Саркози, несмотря на вопли либералов, стал следующим президентом Франции.
Однако похоже, что Западная Европа не вынесла уроков из Парижского восстания 2005 года. В той же Франции подобные бунты случались и в 2007, и в 2009 годах. И в Лондоне все началось поразительно схоже. Убийство чернокожего, охота на полицейских под знаменитым лозунгом A.C.A.B. (All Cops Are Bastards; так что Ш.О.С. – вовсе не изобретение копирайтеров белорусской оппозиции). А затем ситуация и вовсе вышла из-под контроля.
Удивительно, но пресса, эксперты путаются в причинах случившегося. Не без подачи политиков самой популярной стала версия о «шопинг-бунте». Социологи даже заговорили о некоем новом явлении: дескать, погромщики попросту хотели завладеть недоступными им товарами. Нового здесь немного – все восстания и революции сопровождаются массовыми грабежами и резким ростом преступности. Оказывается, что ночь не только после революции, но и до революции и во время ее принадлежит мародерам. Впрочем, если видеть суть явления только в этом, то все крупные социальные потрясения – одна сплошная уголовщина. Да и факты противоречат такому простому объяснению. Среди участников восстания оказались 18-летняя спортсменка Челси Айвз, признанная ранее лицом Олимпиады-2012, а также дети крупных бизнесменов и вполне добропорядочных родителей. Неужто они хотели завладеть фирменными кроссовками или стащить ноутбук?
Британия, еще недавно яро выступавшая с поддержкой сетевых революций по всему миру, выражавшая солидарность с «восставшими народами», ставшая одним из инициаторов иностранной интервенции в Ливии, теперь выглядит посмешищем. Правительства Ирана и Ливии, упрекаемые Западом за «нарушения прав человека», ответили своим обидчикам тем же. Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад призвал власти Британии прислушаться к требованиям демонстрантов, вместо того чтобы применять насилие по отношению к ним. А министр иностранных дел Ливии Халед Каим заявил, что в ходе народного восстания правительство Кэмерона утратило свою легитимность и должно уйти в отставку. И кто скажет, что они не правы?
Но больше всего поразил сам премьер-министр Джеймс Кэмерон. Поняв, что сохранение собственной власти гораздо важнее, чем следование оторванной от жизни идеологии политкорректности, он стал делать такие заявления, которые в устах лидера любой страны, не входящей в ЕС, были бы дружно осуждены западным сообществом как недемократичные и авторитарные. 11 августа премьер заявил, что к подавлению беспорядков может быть привлечена армия. 14 августа Кэмерон, полный решимости и гнева, провозгласил: «Мы недостаточно громко заявили о нашей «нулевой толерантности», но это та мысль, которую мы хотим донести». Нулевая терпимость – это самые жестокие наказания за самые малые провинности, как, например, неподчинение полиции. Наконец, 15 августа британский премьер назвал причины волнений: «Дети без отцов. Школы без дисциплины. Награды без заслуг и преступления без наказания. Права без обязанностей. Бесконтрольные сообщества людей». Ясно, что для исправления всех этих зол потребуются самые решительные меры, граничащие с авторитаризмом.
Масштаб репрессий, развернувшихся в Британии, впечатляет. В «кутузку» отправлено более 1600 человек. Суды работают не переставая, о соблюдении необходимой процедуры рассмотрения дел не приходится и говорить. В полицию «на собеседование» приглашают тысячи людей. Все поставлено на учет. Наверняка при таком маховике репрессий пострадали и невиновные, но «правозащитные организации» как будто воды в рот набрали!
Речь уже идет не о «нулевой терпимости», а о разжигании самой настоящей нетерпимости в обществе. Причем инициатором этой кампании выступили власти. На правительственном сайте был вывешен документ, призывающий выселять бунтовщиков из муниципальных квартир и лишать их социальных пособий, который подписали более 100 тысяч граждан.
Социальные сети, еще недавно бывшие знаменем распространения демократии, вдруг превратились в исчадие ада. Все тот же неугомонный Кэмерон допустил возможность ограничительных мер на деятельность крупнейших сетей. А затем двух молодых британцев (20 и 22 лет) приговорили к четырем годам тюрьмы за распространение все тем же сетевым путем призывов к беспорядкам. При этом сами осужденные непосредственного участия в погромах не принимали.
Но вряд ли британцев можно упрекнуть в неоправданной жестокости по отношению к погромщикам. Скорее наоборот. Реакция властей оказалась запоздалой. Если бы они начали действовать раньше, то наверняка беспорядки удалось бы подавить гораздо раньше и с меньшими жертвами и затратами. Это признал и сам Джеймс Кэмерон: «Изначально полиция воспринимала эту ситуацию просто как нарушение общественного порядка, а не как тяжкие уголовные преступления. Правда в том, что полиции приходится теперь иметь дело с новым и уникальным вызовом, когда разные люди занимаются одним и тем же делом, в основном мародерством, в разных местах в одно и то же время». Случилось так, что на некоторое время Лондон остался вообще без всякой власти. Британская столица стала напоминать Украину времен Гражданской войны. Люди вынуждены были защищать себя сами. На улицы вышли отряды самообороны, боевики Английской лиги защиты, анархисты и даже сикхи, вооруженные традиционными мечами и копьями.
Теракт Брейвика, народные восстания в Греции и Британии, регулярно повторяющиеся бунты эмигрантов во Франции, движение «несогласных» в Испании – все это тревожные сигналы социального нездоровья в европейском обществе. Политики, общественные деятели оказываются неспособны своевременно реагировать на них. А те силы, которые предлагают горькое лекарство для лечения, прежде всего новые правые, находятся в изоляции со стороны властей предержащих. Пока не сделано ровным счетом ничего для того, чтобы предотвратить подобные выступления в будущем. Растущая поляризация общества, противостояние богатых и бедных кварталов, нерешаемая проблема мигрантов, неспособность европейцев ассимилировать вновь прибывших, рост межнациональной розни, повальное недоверие властям и неверие в их способность решать проблемы – это только схематичный набросок тех проблем, которые не увидишь по «Евроньюс».
Несмотря на размах волнений и разношерстность социального состава их участников, политики по-прежнему не хотят делать выводы и выносить уроки из случившегося. С самого начала бунта Джеймс Кэмерон твердил, и продолжает это делать до сих пор, о том, что за беспорядками нет никакой политической подоплеки, а это действия исключительно хулиганов. Буквально накануне британского бунта был опубликован доклад одной крупной финансовой компании «Революционная природа роста». Ключевой вывод авторов доклада: чем выше ВВП, тем крепче демократия в стране. Более того, там приводятся даже конкретные цифры – при достижении ВВП на душу населения в 10 тысяч долларов «демократия становится бессмертной». Как смешны сейчас эти заключения. Нынешняя модель западной либеральной демократии, которая видится некоторым как идеальная форма правления, «конец истории», – всего лишь узкая полоска на полотне истории человечества. И как только возникнет более-менее серьезная угроза благополучию людей или случится длительное падение уровня жизни, эта демократия разлетится на куски, и все прелести Оруэлла будут не каким-то описанием далеких тоталитарных режимов, а обыденной реальностью европейцев.
Полноценный социальный коллапс в Европе вполне реален, а это не может не тревожить соседей этого крупного интеграционного образования. Слишком долго руководители западных стран занимались распространением демократии вдали от своих границ, а тем временем в их собственных странах что-то основательно подгнило и даже стало разлагаться. И сейчас трудно предположить, возможно ли быстро исправить эту ситуацию. О безболезненных рецептах речь уже не идет.
