Они оба с одного 1938 года, оба медалисты, оба с одного факультета журналистики Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. Оба – лауреаты премии «Золотое перо» Белорусского союза журналистов. У нее медаль №21, у него — №30. Оба по восточному календарю – Тигры. Считается, что два Тигра не могут ужиться. А они в ноябре справили золотую свадьбу.
Он – Альберт Игоревич Стряпчий. Работал в «Полярной правде» (Мурманск), ответственным секретарем в газете «Зорька». С 1972 года в «Сельской газете» — «Белорусской ниве». Был ответственным секретарем, заместителем главного редактора. Отдал родной газете 36 лет. Награжден ленинской юбилейной медалью в честь 200-летия со дня рождения поэта.
Она – Мая Ивановна Горецкая. Проработала 36 лет в редакции литературно-драматических программ Белорусского телевидения. Сняла более 1500 спектаклей разных театров и создала более 1250 телепередач и фильмов. Коллеги называли ее «легендой Белорусского телевидения». Она тоже ветеран труда.
Как трудно было решиться на то, чтобы писать о своих коллегах, тем более, профессионалах высокого класса, на творчестве которых, я уверена, будут учиться студенты и начинающие журналисты. Потому что каждый из этой небольшой, но яркой семьи внес заметный вклад в белорусскую журналистику. Но сейчас хочется рассказать о том, как строилась эта семья, как удалось прожить 50 лет рядом двум неординарным личностям.
ПОЗНАКОМИЛА ИХ, ПОДРУЖИЛА… МОСКВА
И Альберт, и Мая поступили в МГУ. Оба серебряные медалисты, выдержали огромный конкурс, обоим пришлось проходить собеседование, сдавать русский язык — письменный и устный. Мая приехала из Гродно, где ее отец командовал дивизией. Альберт — с Украины, с Донбасса. И если Альберт был человеком не очень коммуникабельным, то Мая хотела быть всегда на виду, вернее, не хотела, а такой родилась — яркой, неугомонной, энергичной. И, конечно, очень артистичной. Всегда стильно и модно одетая, острая на язык, красивая — она была в центре внимания. Возле нее всегда кружились ребята: им было с ней интересно. Мая организовывала однокурсников на экскурсии по музеям, в силу своих пробивных возможностей добывала билеты на театральные и кинопремьеры, увлекалась фехтованием, прыгала с парашютом, писала рецензии в литобъединении. Альберта не замечала. Хотя он был парнем видным — высокий, красивый, некоторые сравнивали его с популярным тогда французским актером Жаном Марэ. На первых двух курсах их дороги не пересекались — Мая жила на квартире в центре Москвы, а он в одном из дальних общежитий на Стромынке. На третьем курсе им дали места в престижном общежитии на Ленинских горах, где каждому студенту полагалась отдельная комната. Вот тогда-то и суждено им было познакомиться поближе.
На курсе знали, что Мая страстно увлеклась французскими импрессионистами. И однажды в ее комнату однокурсницы буквально втолкнули Альберта со словами: «Он тоже увлекается импрессионизмом и не расстается с книгой Вентури «От Мане до Лотрека» — вам будет о чем поговорить…»
— Мы поговорили, но он мне не понравился, — вспоминает с улыбкой Мая Ивановна. — Красавчик, но не более. Хотя девочки за ним бегали… Но, видно, Алику я понравилась, и он снова пришел, а потом еще… Но был мне уже не интересен. И когда я выставила его из комнаты в очередной раз, он так стукнул рукой по двери, а она была со стеклом, что разбил его, поранив себе руку: полилась кровь. Он ушел, а я стала ждать, когда он придет просить прощения и будет каяться. Два дня напрасно прождала, а на третий не выдержала и сама пошла к нему под предлогом забрать какую-то книжку. Пришла с возмущением, а он лежит одетый в курточку с молнией. Вдруг расстегивает молнию, а под ней разложены на груди мои фотографии. Это, конечно, наивно и смешно, но меня тогда растрогало…
А МАМА БЫЛА ПРОТИВ…
И с этого момента начинается трудный и бурный роман со спорами, расставаниями и примирениями. Альберт интуитивно угадывал, как можно было воздействовать на «книжную, экзальтированную девушку», как называет себя Мая Ивановна. Он мог купить на всю стипендию фиалок и усыпать ими весь пол в ее комнате. И это срабатывало. Альберт старался ходить на лекции в Третьяковку, которые организовывала Мая. Она и не заметила, как Алик занял прочное место в ее сердце. А через год он отважился сделать ей предложение. Это было невозможно, мама Маи и слышать не хотела о замужестве дочери на третьем курсе, да и здоровьем дочь не отличалась, несмотря на бьющую фонтаном энергию. Альберт так расстроился, что перестал сдавать зачеты. «Какая сессия — у меня жизнь рушится», — передала подружка Валя его слова Мае.
— И тогда я испугалась, что его выгонят из университета и у меня будет муж недоучка, и согласилась выйти за него замуж, — вспоминает Мая Ивановна. — Подали заявление, и я стала бегать уговаривать преподавателей принять у него зачеты. Потом тайком от моих родителей устроили грандиозную комсомольскую свадьбу в столовой МГУ. Не было разносолов, вместо рюмок — граненые стаканы, но было столько выдумки, плакатов, веселья, даже свечи на столах и бенгальские огни. Жили потом в своих комнатах в общежитии, а друг к другу ходили в гости.
О свадьбе стало известно и родителям. Мама долго не могла смириться с замужеством дочери, и никак не хотела признавать зятя. Было и такое: забирала Маю и увозила.
— Пока нет детей, все поправимо, говорила мама. И как будто накликала нам беду, — голос Маи Ивановны дрогнул. — Я дважды умирала, чтобы заиметь ребенка, но оба раза врачи спасли только меня. А третьей попытки в моем случае Судьба не дает. Но это произошло уже позже, уже в Минске.
А тогда у Маи возникли большие проблемы со здоровьем — отказали ноги, пришлось взять академический.
Целый год пролежала пластом в больнице. Альберт окончил университет раньше и уехал по распределению в Мурманск, а Мая вернулась в университет и по-прежнему отлично училась. Писали письма друг другу. А судьба словно испытывала их: Мая на пятом курсе снова тяжело заболела.
Вновь пришлось брать академический отпуск. На этот раз проблемы были с легкими. И опять причиной нездоровья стали распри в семье: мама по-прежнему была категорически против Альберта и звала ее домой, а муж ехал к себе — в Мурманск. Мая разрывалась между двумя дорогими ей людьми…
Спасать любимую племянницу приехала тетя, известный врач-фтизиатр, и увезла Маю с собой, устроила в санаторий в Крыму, где Мая пробыла целых шесть месяцев.
В феврале Альберт летел из Мурманска в Ялту, чтобы поздравить жену с днем рождения. Естественно, в закрытый санаторий его не пустили. А он по водосточной трубе взобрался на третий этаж к ней в палату и поздравил-таки свою любимую…
После выздоровления Мая с новыми силами взялась за науку. И когда подошло время дипломной работы, она, одна из немногих на курсе, выбрала творческий диплом, защиту своих очерков. Добилась в деканате, чтобы ее послали в творческую командировку на Вологодчину. Писала очерки в Череповце, где тогда строился металлургический гигант, и в Вологде. Уже в тот период она проявила себя талантливой журналисткой. В областной газете печатались ее огромные очерки, а многие были перепечатаны по существовавшему в то время между редакциями областных газет договору об обмене полосами и в «Полярной правде», где работал Альберт. Он очень гордился своей женой и всем показывал ее материалы. В редакции радовались, что газета скоро пополнится молодым талантливым журналистом.
Окончила Мая учебу с редкой специализацией — очеркист, защитив диплом циклом напечатанных работ.
ПОМОГИТЕ ВЕРНУТЬСЯ НА РОДИНУ!
Но не суждено было уехать Мае на Север: не то, чтобы не хотела, просто здоровье не позволяло. И она, отличница, пришедшая в числе первых за распределением, на комиссии сказала: «Мне нужны квартира и два рабочих места». Несмотря на то, что комиссия была слегка, мягко говоря, удивлена таким заявлением выпускницы, однако пошла навстречу ее пожеланиям. Ей были предложены двухкомнатная квартира в Томске и два рабочих места.
В то счастливое лето после окончания университета в Москву к Мае приезжает в гости отец. Они идут в Театр оперетты на «Летучую мышь». После спектакля Мая вдруг расплакалась: «Не хочу в Томск!» Ей, большой любительнице театра, казалось, что в Томске она будет всего этого лишена. Хотя вообще Мая не из тех, кто плачет.
Это была минутная слабость. Надо было действовать!
— Я делаю модную прическу, надеваю свой лучший наряд, английские шпильки и являюсь в постпредство Белоруссии. Иду прямиком к послу, благополучно миновав секретаря приемной, и сразу выпаливаю: «Помогите вернуться на Родину!», будто я из Аргентины выбираюсь. Посол опешил: «Вообще мы трудоустройством не занимаемся, но к этой девушке должны подойти неформально». Видно, ее напористость произвела впечатление на чиновника, и он тут же позвонил тогдашнему председателю Комитета по телерадиовещанию БССР.
Вот уж правда, смелость города берет! Эта смелость и напористость потом так пригодились ей в профессии!
Приехав в Минск, Мая сразу же направилась к председателю Комитета по телерадиовещанию Нестеровичу. В кабинете он слушал передачу. После спросил у нее, что она скажет о прослушанном. Мая передачу разнесла в пух и прах. В университете она писала критические статьи, занималась на спецкурсе по рецензии, поэтому ей не составляло труда сделать профессиональный разбор. Председатель, послушав ее, просмотрев ее очерки, спросил, где же она хочет работать. Мая не задумываясь: «Театр на телевидении»!
ПО ЖИЗНИ ВМЕСТЕ, В ТВОРЧЕСТВЕ КАЖДЫЙ СВОЕЙ ДОРОГОЙ
В Минске они были счастливы. Хотя не было своей квартиры, снимали комнату и верили, что все образуется. Молодые журналисты с энтузиазмом окунулись в работу: Альберта взяли ответственным секретарем в детскую газету «Зорька», а Мая пришла в литературно-драматическую редакцию Белорусского телевидения.
— Я стала работать на телевидении на седьмом году его существования, — рассказывает Мая Ивановна. — Я была первой женщиной, которая надолго задержалась в литдраме. До меня там работали только мужчины, маститые литераторы, писатели. Было жутко интересное время. У нас была возможность смотреть и снимать лучшие спектакли Советского Союза. Мы были настоящими трудоголиками. Помимо спектаклей, делали огромное количество интересных циклов.
Телевидение Маю захватило целиком. Ему она отдавала всю свою кипучую энергию и все свое время. Она знала репертуары всех театров, посещала все премьеры, познакомилась с актерами не только столичных, но и областных театров, стала своей в их среде. Много лет на телевидении шли циклы передач Маи Горецкой: «Мастера искусств», «В свете рампы», «Сцена дружбы», «На пороге жизни», «Театральная гостиная», «Творческая эстафета», «Сцена и жизнь»… Популярность этих передач была необыкновенная. Приходили в редакцию пачки писем со всего Советского Союза. Ведущие артисты и художники считали за честь сняться в этих проектах. В архиве у Маи Ивановны сохранились подписанные фото многих знаменитостей, о которых она делала передачи. Народная артистка СССР Вера Васильева написала: «Мая, дорогая! Благодарю судьбу, что узнала Вас. С Вами мне очень интересно, хорошо, свободно, хочется что-то делать хорошее. Спасибо Вам за это! Надеюсь, не потеряем друг друга! Будьте счастливы…». Есть и снимок народной артистки СССР Александры Климовой со словами: «Дорогой, любимой, ужасно талантливой, прекрасному другу театра и актеров…». Дорогого стоят теплые слова актрисы Гродненского областного драмтеатра Татьяны Харламовой: «Умеющей понять, постигнуть суть, обезоружить… Неподражаемой, неповторимой, вечно юной…».
Все передачи Маи Ивановны вошли в золотой фонд белорусской тележурналистики. Как-то она сказала: «Это была не работа, но служение». И лучше не скажешь о той самоотдаче и преданности любимому делу, с какой она относилась к телевидению.
Очень пригодились и ее организаторские способности, напористость… Все ее коллеги ощущали на себе авторитарный характер этой хрупкой женщины, но сдавались, понимая, что все это для дела.
Альберт Игоревич из «Зорьки», где он уже исчерпал себя, перешел в «Сельскую газету», потом переименованную в «Белорусскую ниву», и отдал ей 36 лет. Он, в отличие от Маи, более спокойный человек, скрупулезный и основательный стилист, вдумчивый журналист. Он любил придумывать новые проекты, стал инициатором и куратором многих акций родной газеты — «Это наша с тобою земля, это наша с тобой биография», «Беларусь — чистая земля», «Подвиг. Победа. Память», «Беларускі ручнік», «Пушкинский год». Им была разработана и модель субботней толстушки. Читатели «Белорусской нивы» имели возможность знакомиться с его интересными публицистическими материалами на самые актуальные проблемы политики, социологии, экологии.
Впрочем, о профессиональных заслугах Альберта Игоревича и Маи Ивановны можно говорить много, о них периодически пишут статьи. Имя Маи Горецкой с огромным списком ее проектов и статей можно найти в энциклопедии «Театральная Беларусь». Поэтому теперь только о том, что стало поводом для этой статьи, — о семье.
А дома — через некоторое время у них появилась своя квартира, сначала однокомнатная, потом и двухкомнатная — они встречались поздно вечерами. Бывало, возвращаясь домой с позднего монтажа или съемки, Мая видела, что на первом этаже Дома печати в кабинете Альберта еще горит свет: работа ответственного секретаря, а затем заместителя главного редактора частенько затягивалась далеко за полночь. А, бывало, виделись и не каждый день, потому что Мая часто ездила в командировки, даже очень длительные, порой за пределы республики. И первое время Альберт всегда встречал ее на вокзале. Не обходилось и без ревности. Было даже вначале несколько семейных раздоров, когда Альберт уходил ночевать к друзьям. Но, как он признается, никогда, даже в мыслях, не было уйти навсегда.
— У нас в отношениях с Маей не было благостности. Хотя, могли и за ручку на прогулке взяться. Очень тяжело было перенести сложный период в начале нашей семейной жизни, когда ее родители были категорически настроены против меня, — вспоминает Альберт Игоревич. — Иногда я был в отчаянии, что не могу достучаться до Маи. Но, во-первых, удерживало чувство, а во-вторых, иногда уходят к кому-то — у меня так вопрос никогда не стоял.
Спрашиваю у Альберта Игоревича, помогало ли браку то, что оба посвятили себя журналистике.
— Мы не были помощниками друг другу. С самого начала наши пути разошлись — телевидение и газета, — рассказывает Альберт Игоревич. — Но, тем не менее, нам всегда было интересно друг с другом. У нас было много общего: отношение к жизни вообще,
к поэзии, к литературе, живописи, политике. Видно, браки все же заключаются на небесах — мы совпадали в несовпаденьях, в плане нравственности, этических, моральных, эстетических оценок, восприятия мира, что не мешало из-за каких-то мелочей спорить и даже ссориться отчаянно.
ЭФФЕКТ ЗЕЛЕНЫХ ЯБЛОК
Есть притча о зеленых яблоках, которые тем теснее прижимались друг к другу,чем яростнее буря трясла яблоню. Вот Мая и Альберт, вполне благополучная семья интеллигентных людей, успешных журналистов, а сколько пришлось им пережить!
Болезни Маи словно испытывали чувства Альберта на прочность. Я не назову и нескольких мужчин, которые бы с таким мужеством, достоинством и терпением пережили все болезни жены, в том числе и онкологическую. И когда Мая попадала в больницу, он каждый день навещал ее, угадывал ее малейшие желания. Непонятным образом ее непробивной муж доставал для нее дефицитные в то время фрукты, лекарства, икру.
Наверно, в излечении Маи и его большая заслуга. Желание жить помогает поправиться, а такое желание появляется, когда на тебя смотрят преданные глаза близкого человека. Разве это не счастье!
Здоровье не позволило Мае иметь детей. И Альберт нашел нужные слова, чтобы ее успокоить: «Мужчину, в конце концов, держат не дети. Сколько есть обратных примеров». Но особенно поражают меня слова Альберта Игоревича о жене: «Это стойкий оловянный солдатик, мужественно противостоящий всем напастям».
Совсем недавно более трех месяцев пролежал в больнице и Альберт Игоревич. Мая Ивановна была рядом. Ежедневно ездила в больницу, окружив его заботой и вниманием. И признавалась, как тяжело было дома без мужа.
МУЗЕЙ 10-ЛЕТНЕГО ТЕРПЕНИЯ
С Маей не соскучишься. На протяжении всей их долгой семейной жизни фантазии и энергии у нее хватало и на работу, и на семью. Праздники, дни рождения, юбилейные даты — все проходило не за скучным традиционным застольем, а с придумками, настоящими спектаклями, праздничными выпусками настенной газеты. На 10-летие семьи устроили в квартире музей 10-летнего терпения со множеством экспонатов. Семейные альбомы хранят фотографии их торжеств.
И рядом с ними их верные друзья, еще со школы, университета. Они умеют дружить. И на золотую свадьбу приехала подруга из Москвы Лариса Киселева, с которой Мая дружит уже 60 лет. Был на торжестве и школьный друг Альберта полковник Алексей Пригорнев, который в свое время выбрал для жизни Минск еще и потому, что здесь уже обосновался Альберт.
А Новый год — это особая традиция. Обязательно ставится живая большая пушистая елка. А под елкой подарки друг другу, подобранные с любовью. И как же приятно порадовать друг друга чем-то неожиданным!
А еще были удивительные отпуска — они много путешествовали по стране, по миру. Правда, в последнее время Альберт Игоревич изменил этой традиции — он предпочитает поездкам дачу, где создает сад, похожий на сады его детства. А еще не с кем оставить любимую кошку Пуську, полноправного члена семейства. И потому он только изредка выбирается в свою абрикосовую Попасную. А Мая Ивановна не утратила страсти к путешествиям. И немного жалеет, что приходится ездить одной.
— На мой день рождения Альберт всегда дарит мне мои любимые цветы — фрезии, — с благодарностью говорит Мая Ивановна. — Его уже знают продавцы цветов и подсказывают, где их можно купить, если у них не оказывается. А в феврале их не так-то легко найти.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Прочитав написанное, ужаснулась, что не вместила и половину того, что хотела рассказать об этой удивительной семье. И о даче, и об огромной библиотеке, и об уютной квартире, где столько дизайнерской фантазии проявила хозяйка. О военной специальности Альберта — капитана десантника, парашютиста и альпиниста. И о мудрых советах, которые были бы очень полезны молодым семьям. Все же хотя бы самые главные из них приведу.
От Маи Ивановны: «Не выходите замуж не любя, потому что когда любишь, легче прощаешь несовершенство и проступки», а также «Надо быть востребованным, заниматься любимым делом — это помогает быть в тонусе».
От Альберта Игоревича: «Перетерпеть, смолчать, пережить и забыть, если случаются неприятности».
* * *
Мая Ивановна полна творческих планов — сотрудничает с журналами «Нёман» и «Гаспадыня». Ее очерки о людях, преданных профессии или оставивших след в истории, необычайно талантливы, в них много интересных фактов и… души.
Альберт Игоревич готовит большой проект к 90-летию своей родной «Белорусской нивы» — рассказывает в очерках об истории газеты, традициях, о людях, работавших в ней.
И впрямь, не возраст определяет состояние души.
Татьяна КУВАРИНА, журнал «Журналист»
фото Елены ЗАНКЕВИЧ
