Некоторое время назад расхожим стало словечко «оппы». Появившись как интернетовский неологизм (сокращение от длинноватого «оппозиционеры») оно вскоре завоевало широкую популярность. Его стали употреблять не только развязные интернавты, но и вполне серьезные политологи и журналисты. Действительно, короткое, хлесткое «оппы» как нельзя лучше подходит к фрондирующей тусовке в Беларуси. Ведь фактически эти люди уже давно перестали быть политической оппозицией в классическом понимании. Они превратились в самоизолированную группировку, субкультуру. Сейчас готы, эмо, фаны, гопники и оппы – понятия одного порядка.
Конечно, в небольшой заметке нельзя дать развернутого определения этому явлению. И все же некие наброски попытаемся сделать.
Мироощущение
Любому среднестатистическому оппу характерна оторванность от остального общества и фантастичность мышления. Для них окружающий мир враждебен, таит в себе массу надуманных опасностей. При этом оппы не избегают, а, наоборот провоцируют эти опасности. И дело здесь вовсе не в геройстве, а в стремлении повысить собственную статусность, добиться более высокого места во внутривидовой иерархии.
По большому счету, никто из оппов всерьез не верит в свою победу, в то, что в обозримом будущем идеология их тусовки станет господствующей. Это, кстати сказать, показала реакция этой среды на статью «Антиутопия по-белорусски», опубликованную в данном блоге. При всем при том, их официальное учение требует верить в неизбежность собственной победы. Раздвоенность, сочетание напускного фанфаронства, шапкозакидательства и врожденного лузерства являются неотъемлемой частью их мировоззрения.
В опповском восприятии окружающего мира самоизоляция и лузерство сопровождаются высокомерным отношением к окружающим, которых именуют чаще всего «быдлом», «колдырями», «колхозанами». Отсюда и широко распространенное среди оппов мнение о собственном шляхетском происхождение. Поиск «благородных» корней – повальное увлечение среди представителей этой субкультуры.
Фантастичность бытия
Обычному человеку даже трудно представить, насколько искажено мышление типичного оппа. В его глазах все вещи выглядят вовсе не такими, какими они кажутся. Прежде всего, это касается собственной значимости оппов. По сути, они ведут перманентную ролевую игру. Так, человек, который числится, например, журналистом, или вообще нигде не работает, может провозгласить себя «лидером гражданской инициативы», «руководителем общественной кампании» и т.д. При этом никакими документами этот статус не будет подтверждаться.
Для оппа важно и то, какую должность он занимал в прошлом, в нормальной жизни, до того, как стал частью субкультуры. Скажем, на протяжении долгих лет они могут именоваться бывшими «ректорами», «проректорами», «министрами» и т.д. При таком положении дел крайне важную функцию выполняют избирательные кампании, когда оппы, участвующие в них, вынуждены указывать свой подлинный общественный статус, заполнять декларации о доходах.
Игра в фэнтэзи охватывает не только настоящее, но и прошлое и будущее. Искаженное представление об истории Беларуси получило в литературе название «литвинизм» и достаточно хорошо описано специалистами. Фантастическое конструирование будущего также приобретает весьма специфические черты. На сайтах, блогах и форумах оппов можно встретить виртуальные «кабинеты министров», составленные из представителей их тусовки, «черные списки» тех, над кем предстоит расправиться в первую очередь и тому подобное.
Атрибутика
Для субкультур характерно внимательное отношение к внешним приметам, тому, что выделяет их из окружающей среды. Естественно, оппы также обладают внешними атрибутивными чертами, собственной символикой. Признанными отличительными знаками оппов являются стилизованный герб «Погоня» (в меньшей степени) и гораздо более распространенный бело-красно-белый флаг. Этот семантический символ веры любого оппа может использоваться в самом различном виде: на знаменах, плакатах, значках, зонтиках, майках и даже белье.
Как и любая символика, опповские герб и флаг выполняют ряд функций: сплачивают тусовку, особенно во время публичных акций, служат опознавательным знаком и т.д. Но символы концентрируют в себе и особенную энергетику, которая, безусловно, передается их приверженцам. И если герб «Погоня» обладает сложным и противоречивым энергетическим зарядом (в конце концов, он используется в качестве государственного Литовской Республикой, является официальным в Витебской области, городах Лепеле и Речице), то БКБ-флаг несет в себе колоссальную отрицательную энергетику, о которой большинство оппов даже не задумывается. Фактически это штандарт поражения, знамя лузеров и аутсайдеров. Зародившись в 1917 г. как случайное сочетание цветов, комбинация из национальных флагов соседних России и Польши, это знамя тесно связано с провалом проекта «Белорусской народной республики». Как известно, БНР так и не сумела стать полноценным государством и самоликвидировалась в 1925 г. на конференции в Берлине. Именно с бело-красно-белым флагом связана деятельность коллаборационистов, проще говоря, национал-предателей во время Великой Отечественной войны и их бесславное поражение. Это полотнище стало символом крайне противоречивого периода начала 1990-х годов, ознаменованного анархией, хаосом и обнищанием населения. Продолжая упорно использовать бело-красно-белую символику, оппы обмениваются этим отрицательным энергетическим зарядом, обрекают на провал и неудачу каждый свой новый проект. Таким образом, обреченность опповской тусовки на поражение как бы закодирована уже самой ее атрибутикой. Кстати, даже по признанию самих оппов, абсолютное большинство белорусов отвергает эти символы и не признает их национальными.
Язык и самоназвание
Оппы использует своеобразный язык. Внешне он напоминает белорусский, но далек от его классической литературной формы, равно как и от разговорной «трасянки». Это некая смесь устаревшей формы белорусского языка, известной как «тарашкевіца», со значительным добавлением полонизмов и неологизмов. При этом большинство оппов использует в обыденной жизни русский язык, переходя на условно «белорусский язык» лишь в своей тусовке, да и то все чаще во время публичных мероприятий. От этого у многих из них весьма специфическое произношение, нетипичное для белорусов, особенные трудности вызывают звуки «г», «р», «ч», произносимые многими слишком мягко, что не характерно для белорусской речи. Фактически «мова» служит оппам в качестве арго – сленга, характерного исключительно для этой группы, выполняя опознавательную функцию «свой – чужой».
Название «оппы», которое воспринималось представителями этой субкультуры сначала как некий прикол, вскоре утратило популярность в их тусовке. Они быстро уловили его негативный и даже пренебрежительный окрас. Сами себя они предпочитают называть «демократическими активистами», «представителями белорусской политической оппозиции» и т.д. Впрочем, форм самоназваний достаточно большое количество – сказывается фантастичность мышления и богатое воображение.
Иерархия
У оппов, как и у любой суб-культуры, существует собственная иерархическая лестница. В самом ее низу находится «пехота» — так называемые «молодежные активисты». Близкие к ним по статусу, но более старшие товарищи именуются «общественными активистами». На следующей ступеньке находятся «региональные лидеры». И здесь принципиально не важно, какого именно уровня: районного, городского или же областного. Их главная функция вовсе не координировать деятельность каких-либо группировок на своей территории. Они являются демонстративными лидерами, подчеркивая само наличие региональных структур.
Далее следует уровень лидеров структур республиканского уровня. Именно эти люди получают средства от зарубежных спонсоров, занимаются их распределением, отсюда и происходит их значение для опповской тусовки.
Наиболее высокий статус имеют «кандидаты на пост президента». Этот своеобразный титул присваивается в опповской среде вне зависимости от того, получил ли человек официальную регистрацию (то есть собрал и предоставил необходимые 100 тысяч подписей) или же нет. Факт создания инициативной группы рассматривается как вполне достаточное условие для того, чтобы в своей визитной карточке указать «кандидат в Президенты Республики Беларусь».
Наконец, высшим опповским авторитетом является тот вожак, который сумеет добиться статуса «единого кандидата», что обеспечивает ему контроль над основными финансовыми потоками.
Представления о жизненной успешности зависит от нахождения оппа на одной из ступеней этой лестницы. Белорусские политические обозреватели зачастую представляют внутривидовую борьбу оппов за посты в своих партиях или организациях как некое цирковое или же комическое действо. Однако сами оппы относятся к этому крайне серьезно. В силу изолированности этой субкультуры от остального общества они не видят возможности собственной самореализации вне своей среды. Поэтому борьба приобретает крайне жесткие и грязные формы.
Кланы
Структуры оппов, зарегистрированные в официальном порядке или существующие без этого статуса, ни в коем случае нельзя воспринимать как полноценные политические организации. Они лишены многих черт нормальной партии или общественно-политического движения. Как уже было сказано, оппы надеются на завоевание власти лишь виртуально. Их группировки сформированы не столько по идеологическому признаку, сколько по принципу преданности или же временной лояльности тому или иному вожаку. Так, под названием «Партия коммунистов белорусская» долгое время функционировала группировка, далекая от марксистско-ленинских идей. В среде социал-демократов обитают приверженцы свободного рынка, поклонники «рейгономики» и либерализма.
Фактически «партии», «объединения», «инициативы» и «блоки» оппов схожи с игровыми кланами у других субкультур. Они борются между собой, перемешиваются, вступают во временные союзы, изменяют друг другу. Все это вместе взятое создает видимость (а для оппов и реальное ощущение) некоей «политической» активности и собственной востребованности.
Контакты с обществом
Оппы всегда чувствуют значительный дискомфорт при столкновении с реальностью. Как правило, это происходит во время общественных мероприятий (демонстраций, шествий, митингов, пикетов по сбору подписей). По форме организации эти выходы оппов из своей тусовки в большой мир напоминают гей-парады: они аляповато оформлены, подчеркнуто эксцентричны, окрашены в специфическую символику. Да и по своим функциям эти действа схожи. Публичное проявление своей самости, зачастую в крайне агрессивных формах, позволяет избавиться от внутренних комплексов, выплеснуть накопившуюся отрицательную энергию. Кроме того, подобные мероприятий являются местом встреч, обмена информацией.
В большинстве случаев при прямом контакте с окружающей средой, обществом, оппы теряются, оказываются изолированы и встречают полное непонимание, что приводит к малочисленности их акций. Один из наиболее показательных примеров такой реакции общества на оппов случился год назад в Слуцке. Тогда новоиспеченный лидер партии БНФ Алексей Янукевич решил отметиться «массовой» акцией по случаю очередной годовщины слуцких событий ноября 1920 г., именуемых в опповских кругах «днем героев». Местные власти никак не препятствовали проведению этого мероприятия. Оппам разрешили собраться на городском стадионе, поскольку организаторы обещали сотни и даже тысячи участников. В результате собрались всего 60-70 человек, половина из которых приехала из Минска. Как же гротескно выглядела эта кучка посреди большого спортивного сооружения! Один из опповских ветеранов тогда причитал: «Вот дала газета, «Инфо-Курьер» объявления в двух номерах. Тираж газеты семь тысяч триста экземпляров – это немало. В городе три тысячи экземпляров расходится. Люди же прочитали, кто-то же купил в киоске – а вот не пришли… Загадка!». Действительно, некоторые оппы искренне не понимают отсутствие общественной поддержки своей деятельности, что порождает еще большую агрессивность к внешней среде. Эта черта также весьма характерна для многих субкультур.
Можно привести еще один яркий пример. Оппы довольно громогласно заявляют о своей «избранности», наличии в своей среде невероятного количества «талантов»: поэтов, певцов, композиторов. Попутно они жалуются, что стать общенациональными кумирами их представителям мешают исключительно «зловредные козни власти». Одной из «культовых» фигур является Дмитрий Войтюшкевич, который в опповской среде считается «бардом № 1». И вот чуть больше месяца назад, в сентябре, эта «звезда» решила организовать концерты в Кобрине. Каково же было удивление и самого Войтюшкевича, и всей опповской среды, когда не было продано ни одного билета, даже по мизерной цене в 5 тысяч рублей!
***
Конечно, описывать специфику белорусских оппов можно и дальше. В принципе, это интересная тема для серьезного научного исследования. Но уже сейчас можно сделать вполне обоснованный вывод: в Беларуси политическая оппозиция выродилась в маргинальную субкультуру, которая живет параллельно с остальным обществом. И произошло это по собственному выбору опповской тусовки, стало закономерным итогом ее развития на протяжении полутора десятков лет. Хорошо это или плохо? Какой может быть сценарий дальнейшего развития ситуации? Есть ли у нынешних оппов шанс вернуться в нормальное политическое поле? Об этом в следующих статьях…
